Категория смысла и квантовая физика

Само развитие естественных наук, прежде всего физики и космологии, подводит их к пониманию той центральной роли, которую человек как космический наблюдатель играет во Вселенной. Одно из самых продуктивных направлений современной физики – многомировая интерпретация квантовой реальности, предложенная американцем Хью Эвереттом в 1957 году и в наше время разделяемая большинством ученых.

Диагональные миры

Как известно, элементарная частица обладает «суперпозицией», то есть может одновременно находиться в нескольких местах, и только наблюдение (измерение) показывает ее нахождение в определенной точке. Согласно классической «копенгагенской» интерпретации, предложенной Нильсом Бором и Вернером Гейзенбергом, волновая функция частицы схлопывается (исчезает) на уровне макрообъектов, соразмерных с масштабом человека, планет, галактик. Эвереттовская интерпретация предполагает, что волновая функция продолжает действовать и в макромире, приводя к умножению самих миров, которые различаются квантовыми состояниями своих частиц.

Как формулирует физик-теоретик Брайан Грин, профессор Колумбийского университета, «в подходе Эверетта каждое квантово-механически вероятное событие, то есть такое, вероятность которого отлична от нуля, находит свою реализацию в своем отдельном мире. Это и есть множество миров в многомировом подходе к квантовой механике».

Существует огромное, скорее всего бесконечное число вселенных, где все, что может совершиться, оказывается реальностью. Мироздание в целом предстает как непрерывно ветвящееся дерево, от которого отпочковываются все новые миры, различающиеся своими квантовыми состояниями.

Известен парадокс шредингеровского кота, судьба которого зависит от частицы, находящейся в суперпозиции. Согласно копенгагенской интерпретации, на уровне макромира происходит коллапс волновой функции, то есть кот в нашем мире либо жив, либо мертв. Согласно многомировой интерпретации, оба варианта участи кота реализуются, но в разных мирах. Когда ящик открывается, Вселенная расщепляется на две разные вселенные, в одной из которых наблюдатель видит живого кота, а в другой – мертвого.

Хотя в теории мультиверса принят термин «параллельные» миры, их точнее было бы назвать диагональными, поскольку они исходят из одной линии, многократно разделяющейся. У них есть общее начало, ствол, от которого они постепенно ответвляются. В момент возникновения они ближе к исходному миру, а затем все больше отдаляются от него, так сказать, по диагонали. Перейти из одного диагонального мира в другой можно, вернувшись к точке их разделения, то есть совершив путь назад во времени, а затем, пережив прежнее квантовое событие, по случайному разбросу вероятностей попасть в другое его ответвление.

Смыслы и вселенные

Какое отношение имеют эти физические теории к гуманитарным наукам? Множественность сосуществующих, но взаимно не наблюдаемых миров, которая утверждается квантовой физикой, соотносится с категорией смысла, центральной для гуманистики. Более того, именно концепция многомирия позволяет придать научную объективность и строгость этой категории, которая пока что не нашла достаточно ясной артикуляции в гуманитарных дисциплинах.

Мы часто говорим о «смысле» тex или иныx явлений, но как задаются его критерии? Например, в чем смысл того или иного исторического события? Поскольку в однонаправленном времени нашего мира все события однократны и не могут быть повторены, точкой отсчета могут служить лишь другие варианты тех же событий в параллельных историях других миров.

Смысл победы Наполеона под Аустерлицем определяется сопоставлением этого варианта истории с альтернативными, где ход и исход сражения оказались бы иными. Все детали этой битвы (обходные маневры, фронтовые и тыловые удары, действия конницы и артиллерии) выявляют свой смысл лишь по отношению к их альтернативам в разветвляющихся параллельных мирах. В некоторых ветвях Наполеон терпит поражение под Аустерлицем, в некоторых сражение не дает преимуществ ни одной из сторон, чем определяются разные пути мировых историй.

Крупнейший британский историк Хью Тревор-Ропер писал в работе «История и воображение»: «История – не просто то, что было; это то, что было, в контексте того, что могло бы быть. Следовательно, история должна вобрать, как свой необходимый компонент, все альтернативы, «могло-бы-бытности».

Конечно, нам не дано наблюдать других историй в нашем единственном мире, но сама способность ставить вопрос о смысле событий и мысленно сопоставлять их с другими вариантами предполагает множественность миров. Смыслы не могли бы возникать при двух условиях: а) если бы параллельные истории были вовсе исключены, и б) если бы они совмещались в одном мире, то есть были полностью доступны и наблюдаемы. Если бы в одном мире были представлены все возможные исходы битвы при Аустерлице, это событие, в его отличии от других, не имело бы никакого смысла. Смысл – это именно соотношение множественных версий одной классической реальности, то есть совместное следствие и сохраняющейся суперпозиции, и декогеренции (редукции многих возможностей к одной реальности).

Собственно, смысл – это и есть суперпозиция, если толковать эту гуманитарную категорию в физических терминах. Точнее, суперпозиция – это условие осмысленности каждого из параллельных миров благодаря их различиям.

Интересную мысль о мультиверсуме высказал выдающийся физик и математик Роджер Пенроуз. Он предпочитает называть мультиверсум «омниумом», то есть «всемиром», а символ Y в нижеследующей цитате – это обозначение волновой функции, определяющей множественность квантовых состояний: «Онтологически «реальный» омниум (описываемый величиной Y), представляет собой суперпозицию многочисленных различных миров, и набор всех этих отдельных миров (а не просто их частная суперпозиция Y) не может считаться «реальным».

Иными словами, реальность – это вовсе не сумма всех параллельных миров, а именно суперпозиция, которая делает их всех возможными, обусловливает их множественность. Наряду с «антропным» можно сформулировать «смысловой» принцип космологии: мультиверсум создан таким, чтобы придать ему как можно больше смысла. Чем многообразнее миры, тем насыщеннее смысл событий в каждом из них, определяемый разностью между ними. Омниум – это конструкция по извлечению наибольших смыслов из совокупности вселенных в каждой из них.

Гуманитарный тоннель

Есть ли в нашем мире какие-то следы иных миров, есть ли возможность хотя бы косвенно установить то, что в них происходит? Даже мультимировая космология, утверждающая множественность миров, признает их физическую непроницаемость для нас – и поясняет: чтобы пробить тоннель в параллельный мир, нужны такие энергетические затраты, о которых человечество не смеет и мечтать – овладение энергией целых звезд или даже галактик.

Я полагаю, что свидетельства параллельных существований преизобилуют в нашем мире, более того, образуют его смысловую структуру. Мы не можем судить о смысле тех или иных явлений, не сопоставляя их мысленно с параллельными явлениями, возможными лишь в иных мирах. Иные вселенные нужны, чтобы в нашей рождались смыслы. Но иные вселенные должны быть физически отделены и непроницаемы для нашей, чтобы смысл принадлежал именно данному событию – в отличие от его альтернатив в других вселенных. Смысловая конструкция мироздания требует и множественности миров, и их закрытости друг от друга. В противном случае реальность, лишенная вариантов и параллелей, не вызывала бы вопросов и осмысления – или была бы полностью эмпирически наблюдаема, что также разрушило бы категорию смысла как отношения актуального к его альтернативам.

В тот момент, когда иной физический вариант события умирает в нашем мире, уходя в параллельный, зарождается смысл этого события в нашем мире. Квантовая альтернатива, исчезая из нашего мира, испускает квант смысла, и из таких квантов строится смысловая реальность нашего мира взамен уходящих из него физических реальностей других миров. Смысл – это и есть «чувство соприкосновения» мирам иным, понимание «этого» в его отличии от «иного».

Модель многомирия позволяет придать более ясное содержание и таким гуманитарным категориям, как сознание и свободная воля.

Что такое сознание и чем оно отличается от восприятия? Восприятие фиксирует данность предмета, как она открывается органам чувств. «Одномировое» существо, принадлежащее только данному миру, может воспринимать его, но вряд ли способно осмыслить. Это все равно как предложить двумерному существу, обитающему на плоскости, увидеть ее из третьего измерения. Смысл – это ментальная мерность, превышающая хотя бы на единицу физическую мерность того мира, в котором мы обитаем. Смысл = n+1.

Если мы способны осмыслять время и его однонаправленность, значит, нам дан ментальный выход в сверхвременное, вечностное или обратимое измерение, которое только и позволяет нам мыслить/говорить о времени. Многомировое существо, каким, по-видимому, является человек, способно воспринимать не только данность предмета, но и его возможные преобразования.

Важнейшее свойство ментальности, которое объединяет ее с миром квантов, – нелокальность. Сознание – это способность «запутывать» признаки вещей, соотносить их на огромных физических и логических расстояниях. Так, метафора, перенос по сходству, определяет и поэтическое мировидение, и смысловую структуру языка («подножие горы», «ручка стула»). Чтобы увидеть в звездах сияние глаз, а в глазах – сияние звезд, нужно не просто воспринимать явления, но в квантовом смысле «запутывать» их.

Даже терминология точных наук глубоко метафорична; достаточно указать на термины квантовой физики, которыми мы пользуемся в этой статье: «запутывание» (entanglement), «суперпозиция», «волновая функция», «схлопывание»…

Сознание – это способность воспринимать явления многомирово, то есть видеть не только то, что они есть в этом мире, но и то, чем они могли бы быть в других мирах, оперировать разными их версиями и проекциями. «Со-знание», как и «смысл», это выход за предел данного, охват иного, сосуществующего или со-возможного.

«Я» в диагональных мирах

Один из самых фантастических элементов многомировой интерпретации – множественные копии моего «я», заселяющие «диагональные» миры. Где эти двойники, расходящиеся по диагоналям от моего «я», и как обосновать их существование, если я не могу их физически наблюдать?

На самом деле каждый человек, способный глубоко чувствовать свое «я», ощущает и его расплывчатость, множественность, как бы волновую функцию проходящих через него состояний. Каждое мгновение моей сознательно-волевой жизни я обнаруживаю в себе несколько «я», из которых делаю более или менее осознанный выбор. Остальные «я» отступают куда-то, условно говоря, в параллельные миры; но это наличие двойников я ощущаю именно как облачко возможностей, постоянно окутывающих и «волнующих» мою идентичность. Без этого множества моих копий, иных «я», был бы невозможен даже простейший акт самосознания: мне нужно смотреть на себя глазами кого-то другого, пусть он физически и неотделим от меня, чтобы созерцать себя как объект, предстоять себе.

Множество моих двойников может разойтись по разным мирам, и единственный достоверный способ обнаружить их существование – чувствовать свободу своей воли, то есть воспринимать волновую функцию своих возможных отличий от себя.

Таким образом, важнейшие способности человека: сознание, смыслообразование, свобода воли соотносятся с квантовыми характеристиками многомирия. Суперпозиция, с одной стороны, и декогеренция, с другой, определяют бытие человека в том метафизическом промежутке между разными физическими мирами, который заполняется смыслами, сознанием и свободой.

Сознание как физическая реальность

Из всех гуманитарных категорий именно сознание приобретает наибольшее признание как физическая реальность, которая должна найти место в целостной естественнонаучной картине мира. По словам Пенроуза, «…Поведение вроде бы объективного мира, которое реально воспринимается, зависит от того, как чье-то сознание прокладывает себе путь через мириады альтернатив, образующих квантовую суперпозицию. При отсутствии адекватной теории разумных наблюдателей интерпретация, основанная на множественности миров, с необходимостью остается принципиально неполной».

Отсюда следует, что «фундаментальная физическая теория, претендующая на некоторую полноту на более глубоких уровнях физических явлений, должна иметь возможность включить в себя разумное сознание».

Говоря о космической роли сознания, уместно провести параллель с пространством и временем (spacetime). Как известно, Иммануил Кант считал их не физической реальностью, а трансцендентальными идеями, которые не зависят от опыта восприятия внешнего мира, но сами определяют «чистые формы его созерцания» (трансцендентальная эстетика). Иными словами, пространство и время – это формы организации чувственного опыта, которые предшествуют самому опыту и не обусловлены им, а, напротив, сами его структурируют.

Казалось бы, дальнейшее развитие физики нанесло сильнейший удар по взглядам Канта, поскольку пространство и время в теории относительности оказались первичными формами физической реальности. Если раньше пространство–время рассматривалось просто как сетка координат, полезная для измерения движения тел, как вспомогательный инструмент при описании реально существующего материального мира, то в теории Эйнштейна кривизна пространственно-временного континуума сама определяет свойства этого мира и движение тел.

Напрашивается вывод, что не Кант совершил ошибку, недооценив реальность пространства–времени, а наоборот, в современной физике изменилось само понятие реальности, которое все больше вбирает в себя категории сознания, в том числе и те, которые Кант считал трансцендентальными (внеопытными) формами созерцания физического мира. Оказывается, это применимо не только к квантовой физике, где роль наблюдения давно уже считается решающей в определении реальности микромира, но и к теории относительности, которая расширяет роль сознания в физической картине мира через возрастающее значение пространственно-временного континуума. То есть, по Канту, трансцендентальных идей, чистых форм созерцания.

Сошлюсь на Андрея Линде, одного из основоположников инфляционной модели Вселенной: «Возможно ли, что сознание, подобно пространству–времени, имеет свои внутренние степени свободы, пренебрежение которыми ведет к фундаментально неполному описанию вселенной? Что, если наши ощущения так же реальны (или, быть может, даже более реальны), чем материальные объекты? Что, если мое красное и синее, моя боль – реально существующие объекты, а не просто отражения реального мира? Возможно ли ввести «пространство элементов сознания» и предположить, что сознание может существовать само по себе, даже при отсутствии материи, подобно гравитационным волнам, существующим при отсутствии протонов и электронов? … Не может ли оказаться, что сознание – настолько же важная часть согласованной картины нашего мира, несмотря на то, что до сих пор мы могли совершенно пренебрегать им при описании известных нам физических явлений? Не окажется ли при дальнейшем развитии науки, что изучение вселенной и сознания неразрывно связаны и существенный прогресс в одном направлении невозможен без прогресса в другом?»

Тень других миров

Вопросы, которые здесь формулируются, точно указывают на перспективу соединения гуманитарных и естественных наук. Сознание – т
8000
акая же реальность, как и материя, и даже более основополагающая, поскольку оно опирается само на себя и не нуждается ни в каких эмпирических доказательствах, опосредованных показаниями физических приборов. Мысль – самое достоверное (само) свидетельство существования. Поэтому сознание может существовать само по себе, даже при отсутствии материи, подобно тому как гравитационные волны, вызванные кривизной пространство-временного континуума, могут существовать при отсутствии материальных частиц.

Это предположение не метафизика-солипсиста, а физика, исследователя материальной Вселенной, которая даже в рамках естественно-научного мировоззрения может быть объяснена как феномен сознания, подобно тому, как Кант «антропно» и «идеально» объяснял пространство и время.

С физической точки зрения, параллельные вселенные абсолютно закрыты от нас. Однако с гуманитарной точки зрения мы имеем апофатическое (отрицательное) знание о том, что в них происходит. Поскольку там все происходит несколько иначе, то, что происходит здесь, с нами, приобретает конкретный смысл.

Смысл – это и есть тень других миров, падающая на вещи нашего мира и придающая контрастность их очертаниям.

Таким образом, квантование мультиверсума, то есть дробление и умножение его квантовых состояний, и смысловое квантование нашей реальности, возникновение все новых единиц смысла в жизни сознательных существ, можно рассматривать как две стороны одного явления. Образование параллельных миров и образование смыслов нашего мира – это не просто синхронные процессы, но единый процесс, на основе которого естественные науки, с одной стороны, и гуманитарные – с другой, достигают общности в понимании мира и места человека в нем.

Такое понимание может оказаться решающим шагом к созданию Теории Всего, если подразумевать под ней не только объединение гравитационных и квантовых взаимодействий, но и объединение дисциплин, обособлявшихся на протяжении тысячелетий, объединение духовно-гуманитарной и физико-математической картин мира.

Источник:
Независимая газета